Заведующий инфекционным отделением Центра фтизиопульмонологии Алматы Абзал Малбасканов рассказал о борьбе с коронавирусом, которую ведет ежедневно вместе со своими коллегами, и как врачи переживают пандемию. Далее - рассказ от первого лица. "Я закончил университет в 2008 году, интернатуру в 2009, потом устроился в Национальный центр проблем туберкулеза хирургом, в 2012 году перешел на работу в новую больницу и получил дополнительную специализацию по фтизиатрии и пульмонологии - то есть, все, что связано с легкими.
Когда появился коронавирус, мы думали, что до нас он не дойдет. В начале года начался ажиотаж, стали говорить о коронавирусе, эпидемия началась в Китае, потом - Корея. Началась подготовка и у нас. Государству нужно было вывозить наших студентов из Уханя и других провинций Китая. У нас состоялось собрание, на котором говорилось о скором возвращении студентов и о том, что нужны добровольцы. Я был один из их числа. Позже к нам приехали инфекционисты, они помогали организовать провизорный центр, куда помещали прибывших из-за границы.
Первый опыт - ходить в противочумных костюмах было сложно. Мы не могли в течение смены покушать, сходить в туалет. У нас были пролежни от масок, у девушек на лице оставались ссадины и разводы из-за раздражения кожи от масок, костюм - недыщащий, у кого-то началась аллергия.
Девчонки падали в обморок от недостатка кислорода и того, что долго могли не есть. Бывало и у меня, что помутнеет в глазах, посидишь в сторонке, придешь в себя - но маску снимать нельзя. Когда начали приезжать наши граждане из других стран, где были очаги заболевания, их в аэропорту проверяли эпидемиологи, а мы работали как карантинный госпиталь. Когда в Европе стала распространяться инфекция, тогда появился страх перед коронавирусом. А когда стали приходить сообщения, что умирают медики на передовой, это внушало еще больший страх. В дальнейшем мы решили, что, если начали, то нужно довести дело до конца, нам терять нечего.
Бывало, что люди не выдерживали, они уходили. Тогда я с позволения руководства позвонил врачам, с кем ранее работал, младшему и среднему персоналу, собрал команду и мы начали работать. Разделили зоны на грязную, промежуточную и чистую. Начались массовые поступления пациентов с уточненным диагнозом, многих привозили ночью.
Люди не хотели верить в болезнь Было сложно работать с пациентами, потому что многие не хотели верить в свою болезнь. Многие переносили заболевание бессимптомно, когда человек не чувствует проявлений болезни, но в ходе обследования она выявляется. Многие связывают симптомы с гриппом, но при ОРВИ и гриппе есть, например, насморк, заложенность носа, а при коронавирусе мы наблюдаем снижение вкусовых качеств, обоняния, диареи. Есть ломота в суставах, слабость, головные боли.
Первое время у многих пациентов была температура 39, до 40 доходила и с трудом купировалась. Не у всех ярко выраженная клиника, но в основном, симптомы таковы - острый жар, першение в горле, удушливый кашель. Когда человеку становится хуже, появляется одышка, он не может вздохнуть полной грудью. Таких пациентов мы брали на ИВЛ, но зачастую обходились кислородными баллонами и масками. У некоторых людей - 25-30% - болезнь протекает бессимптомно, это особенно опасно, так как, чувствуя себя здоровыми, они могут ходить в общественные места.
Сейчас разработан клинический протокол, согласно которому при бессимптомном течении и стабильном состоянии можно наблюдать на дому. Конечно, их нужно обследовать - сделать анализы и рентген, главное - не пропустить пневмонию или обострение других сопутствующих заболеваний.
Нередко люди чувствовали себя здоровыми и объяснить, им что ваш анализ показал положительный результат, было сложно. В основном, человек проходит несколько этапов - отрицание, гнев и принятие. Сначала все отрицают, что болеют, потом, когда приходит осознание, человек начинает скандалить. А после смиряется и принимает лечение. Когда на следующий день мы делали рентген или компьютерную томографию легких, у вроде здорового человека на снимке выявлялась двусторонняя пневмония. Эта зараза такая коварная, что незаметно проникает в организм и убивает. Однако у нас не было летальных случаев и, надеюсь, не будет. За пациента мы горой За каждого пациента мы стоим горой перед болезнью. Лечащие врачи всегда находятся рядом или подменяют друг друга. Тяжелых мы ведем комплексно - сразу два-три врача.
Прямого лечения, как вы знаете, нет. В свободное время мы изучаем иммунологию, биохимию, патогенез, этиологию. Благодаря этому "вытаскиваем" пациентов. Уже несколько пациентов, кому, мы думали, не сможем помочь, мы спасли, и они уже выписались и вернулись домой. Каждые три часа мы проводим термометрию и пульсометрию, проверяем насыщенность крови кислородом. Конечно, у людей есть страх перед болезнью. Это естественная реакция, особенно, у молодых. Пожилые ко всему готовы, видимо, сказывается жизненный опыт. Первое время нас тоже переполняли эмоции, но переживать бесконечно мы не можем - это как на войне – там солдаты ведь тоже каждый день не плачут. Приходится смиряться и дальше работать. Если мы будем падать в обморок или впадать в эмоции, то это не поможет пациенту.
Приходится друг друга поддерживать. Бывали у сотрудников моменты слабости, когда теряется надежда – помогу ли я, смогу ли. Тем не менее, все мы болеем душой за своих пациентов.
Недавно мы выписали пациента, который находился на лечении более 40 дней. За него долго боролись и победили. Мы были очень рады - и за свой труд, и за парня - надежда в его глазах стимулирует на дальнейшую работу. Когда мы провожаем выздоровевших пациентов, то становимся в ряд и аплодируем ему, потому что он возвращается домой. Сами мы буквально живем в больнице и не видимся с семьей. Лично я здесь с 18 марта. Хоть мы и защищаемся, соблюдаем контроль и специальную методику одевания, а у всех сотрудников результаты на сегодняшний день - отрицательные, потенциальные риски все же есть.
Мы даже не выходим на улицу, ведь пациенты тоже не могут выходить из своих палат. В знак солидарности мы тоже не выходим на прогулку. Желаю, чтобы народ был един Руководство организовало гостиницу для медсестер и младшего персонала. Иногда мы тоже ездим туда отдохнуть, но в основном на это не хватает времени. Персонал работает посменно, и эти смены не должны контактировать друг с другом, на случай, если кто-то заразится друг от друга.
Девчонок мы стараемся не загружать в ночное время, а сами, конечно, и по ночам работаем - поступления бывают, анализы иногда приходят ночью, а к 6 утра должны быть готовые списки на забор анализа для лаборантов.
Мы стараемся дать друг другу возможность отдохнуть, если кто-то выбился из сил, сами делаем остальную работу. У нас нет деления - это моя работа, а это - не моя, мы работаем командой и помогаем друг другу. Нужно соблюдать защитные меры. Диванных экспертов, которые говорят, что в Казахстане ничего такого нет - много. Но во всем мире это происходит, и у нас, и в соседней России - она в два раза обошла Китай. Когда есть время, мы заходим в соцсети и видим, как хвалят президента Беларуси за то, что он не ввел карантин. Но мы, медики, разговариваем с коллегами из этой страны и они рассказывают, что там много заболевших. Этого могут не видеть, официальные СМИ об этом не говорят, и люди верят в то, во что хотят. Если был бы организованный карантин, он не был бы таким длинным.
Дочь считает дни Дома меня ждут жена и дети - им 3, 5 и 8 лет. С семьей я общаюсь через WhatsApp, по мессенджеру поздравлял с днем рождения дочь и жену. Старшая дочь говорит, что гордится мной, ждет меня и считает дни до моего возвращения - я обещал подарить ей велосипед. Что я хочу пожелать казахстанцам? Я желаю, чтобы народ был един. Эта болезнь не смотрит на доходы, на национальную принадлежность, вероисповедание. Она показывает, что мы все - люди и мы должны быть едины. Разобщенное общество – слабое общество. Когда у нас будет единство, то все проблемы будут позади. Нужно поддерживать друг друга и быть добрее". Мы благодарим медицинских работников Казахстана за их работу и огромный вклад в борьбу с коронавирусной инфекцией.
